Завершение жизненного цикла канцелярской скрепки

Эта появившаяся в 1899 году канцелярская принадлежность не изменила формы за более чем 100 лет своего существования. Рассказ об истории предмета с совершенным дизайном, которому удалось стать неотъемлемой частью нашей повседневной жизни.

Обычная скрепка является чем-то вроде фетиша для профессиональных дизайнеров. Промышленная четкость линий и вездесущность даже завоевали ей место среди экспонатов выставки «Скромные шедевры» (Humble Masterpieces) в Нью-Йоркском музее современного искусства в 2004 году.

Тем не менее критик дизайна Майкл Берут (Michael Bierut) не согласен с этой высокой оценкой. «Классическая скрепка может катиться к черту», – написал он в одной из статей. По его словам, дизайнеры, которые расхваливают достоинства предметов неизвестного авторства (например, скрепки), делают это в первую очередь, чтобы обойти дилемму: они не хотят делать рекламу своим конкурентам или показаться самодовольными, расхваливая собственные творения.

Берут, возможно, и прав насчет мотивов своих коллег, но в одном он все же ошибается: когда речь заходит о скрепке, все далеко не так просто.

Большинство предметов нашей повседневной жизни, например, ключи, книги или телефоны, постоянно менялись с течением времени. Особенно на протяжении ХХ века, который революционизировал, упростил или сделал высокотехнологичными большинство вещей, которыми вы пользуетесь каждый день.

Однако если бы вы могли отправиться в 1985 год и решили зайти в какой-нибудь офис (полюбовавшись на автобусы с запряженными в них лошадьми и телефоны в деревянных корпусах), вы бы легко обнаружили блестящие и почти не изменившиеся скрепки под рукой у любого служащего.

Скрепки изобрели более века назад, однако в большинстве случаев эта некогда инновационная технология сегодня выполняет те же функции в тех же условиях. Так почему же скрепка смогла принять свои окончательные очертания за столь короткий срок? Чем объяснить ее невероятное долголетие?

От бумаги до скрепки

До изобретения скрепки появилась… бумага. В I веке нашей эры китайцы делали ее из хлопка и льна (эти материалы по сей день входят в состав некоторых типов бумаги – например, банковских купюр). Производство такой бумаги было очень накладным, в результате чего ее использовали только для важных записей и переплетали в тома.

Повседневные записи (шумерские списки поставщиков, приглашение на дружескую вечеринку в Помпеях…) делали на глиняных или восковых табличках, которые можно было стереть и использовать заново.

XIX веке изобретение древесной массы и бумажных фабрик привело к появлению больших количеств дешевой бумаги, тогда как расцвет торговли, бюрократии и грамотности сделал все, чтобы превратить ее в кипы готовых разлететься во все стороны исписанных чернилами листов.

Неизвестный служащий

Среди всех тех, кому было поручено создавать и разгребать всю эту бумажную массу, выделяется одна фигура: офисный служащий. Как пишет Адриан Форти (Adrian Forty) в книге «Объекты желания: Дизайн и общество с 1750 года» (Objects of Desire : De and Society since 1750), обычный служащий был человеком с неопределенным статусом, который по сути относился к среднему классу, но редко когда мог похвастаться присущими этой касте положением и доходами.

Возьмите, например, Боба Крэтчита из «Рождественской песни» Чарльза Диккенса, который вкалывает как проклятый на своего неблагодарного начальника. Эти служащие зачастую буквально утопали в бумажных листах, которые им нужно было разложить по панкам или разобрать по перевязанным бечевкой кипам бумаги. Речь шла о новой форме работы, которая одновременно была срочной и бессмысленной (То, что строптивый писец Бартлби Германа Мелвилла неустанно твердил, что не хочет подчиняться начальнику, отнюдь не случайность).

Кроме того, описание магазина мистера Снегсби в «Холодном доме» Диккенса позволяет нам оценить то множество различных приспособлений, которые наполняли канцелярии XIX века:

«Под сумрачной сенью Кукс-Корта, почти всегда погруженного в сумрак, мистер Снегсби торгует всякого рода бланками, потребными для судопроизводства, листами и свитками пергамента; бумагой – писчей, почтовой, вексельной, оберточной, белой, полубелой и промокательной; марками; канцелярскими гусиными перьями, стальными перьями, чернилами, резинками, копировальным угольным порошком, булавками, карандашами; сургучом и облатками; красной тесьмой и зелеными закладками; записными книжками, календарями, тетрадями для дневников и списками юристов; бечевками, линейками, чернильницами – стеклянными и свинцовыми, перочинными ножами, ножницами, шнуровальными иглами и другими мелкими металлическими изделиями, потребными для канцелярий, – словом, товарами столь разнообразными, что их не перечислить (…)»

Адам Смит и его железные булавки

В магазине мистера Снегсби легко обнаружить и непосредственного предка скрепки: булавку. В «Развитии полезных вещей» (The Evolution of Useful Things) Генри Петроски (Henry Petroski) отмечает, что производство булавок во многом напоминало индустриализацию до начала механизации.

В первой главе «Исследования о природе и причинах богатства народов» (An Inquiry into the Nature and Causes of the Wealth of Nations) Адам Смит (Adam Smith) описывает то, как производители булавок использовали разделение труда: один рабочий разматывал железный шнур с катушки, второй держал его прямо, третий резал его на части и т.д. Смит отмечает, что десять человек, каждому из которых был поручен определенный этап производства, могли сделать 48 000 булавок в день, тогда как одному рабочему удавалось изготовить от силы пару десятков.

В конце XIX века этот процесс стал настолько эффективным, что коробку булавок весом в полфунта можно было купить всего за 40 центов. Другими словами, булавки были дешевыми, легкими в применении и доступными в огромных количествах. Тем не менее, был у них и один не слишком очевидный на первый взгляд недостаток. Они ржавели и протыкали бумагу, оставляя пятна и дырки на кипах документов.

Ключевую роль в замене булавок на скрепки сыграло появление дешевой промышленной стали (1855 год), так как та предложила хороший баланс между упругостью и гибкостью (она нашла применение в рельсах, трубах, электрических проводах и практически всей металлической инфраструктуре ХХ века).

С тех пор у производителей появилась проволока из гибкого металла, которая вдохнула жизнь в их эскизы: прочные и нержавеющие скобы, английские булавки, вешалки… и скрепки. К последней четверти XIX все формы стальной проволоки, которые могли оказаться полезными, уже были запатентованы.

Легкость в производстве

Когда мы думаем о скрепке, то обычно представляем себе изящную двойную петлю из гибкой стальной проволоки.

В 1899 году Уильям Миддлбрук (William Middlebrook) получил один очень важный патент: он касался не самой скрепки, а машины, которая позволяла обеспечить ее производство. Свой патент он продал американскому производителю канцтоваров Cushman & Denison, который в 1904 году представил товар на рынке под названием «Gem clip». Рисунки из патента Миддлбрука (нужно признать, довольно красивые) свидетельствуют о том, что скрепка была не изобретением, а производным от другого изобретения, то есть лучшим решением давней проблемы с использованием нового материала и производственного процесса.

Закрученная стальная проволока оказалась достаточно гибкой, чтобы открыться и удержать листы бумаги между двумя петлями, но в то же время достаточно упругой, чтобы обеспечить надежный захват. Когда петли слишком сильно разводятся в стороны, а металл достигает предела эластичности, скрепка ломается. Это свойство было общим для всех разработанных в ту эпоху многочисленных форм и видов скрепок.

В Музее ранних канцелярских принадлежностей представлено огромное количество скрепок. Простая и угловатая Flay, которая, бесспорно, стала самой первой запатентованной скрепкой (1867 год). Скрепка Wright, которая была запатентована в 1877 году и по форме напоминает кишечник.

Запатентованная в 1897 году Niagara с ее необычной формой: она выглядит, как две скрепки, которые держатся за руки. Скрепки с более подходящими для торговли названиями Common-Sens (здравый смысл) и Hold-Fast (стойкость) появились в 1900-х годах.

Некоторые разновидности, такие как Ideal (скрепка в форме узла) и Owl (с двумя совиными глазами), до сих пор можно найти в ящиках с канцелярскими принадлежностями в некоторых офисах. Некоторые типа скрепок были специально предназначены для скрепления больших кип документов. В других использовалось меньше проволоки и, значит, они были дешевле. Третьи не так сильно цеплялись друг за друга в своих коробках.

Тем не менее, успех скрепки Gem объясняется тем, что она в первую очередь была запатентована как механизм: ее форма, производство которой требовало всего три сгиба и один разрез, была недорогой и простой для автоматизации. А конечный результат был легким, простым в использовании и не грозил порвать бумагу (острые концы проволоки были должны образом разведены).

Gem – королева скрепок

Скрепки прогнали со сцены булавки, которые очень быстро стали ассоциироваться лишь с портными и шляпниками. В те времена их роль в офисе переживала резкие изменения. В своей книге Форти пишет, что в конце XIX века столы служащих были забиты картотеками:

«Когда клерк сидел за своим столом на высоком стуле, он видел всю свою бумажную работу и мог подглядеть за тем, что происходило справа и слева, однако его поле зрения ограничивалось только его столом, и кто-то мог увидеть, что он делает, только заглянув ему через плечо. Считалось, что служащий сам несет ответственность за свою работу и то, что он пишет. Это было небольшое личное пространство, на котором иногда также устанавливали ширму, чтобы скрыть содержимое от посторонних глаз».

С приходом научной организации рабочего процесса, в котором концепция разделения труда (она существовала на фабриках по выпуску булавок) применялась к офисным служащим, ведение архивов перешло к другой службе. А скрепки могли взять на себя все остальное. Картотеки были уже не нужны, и свободный стол, который позволил клерку свободно вздохнуть и увидеть солнечный свет, но в тоже время частично лишил его уединения, превратился в норму.

В те времена скрепка Gem выступила против своих конкурентов, предложив товар без засечек, узлов и острых концов, и надолго возглавила список продаж. Многие скрепки улучшали определенные качества Gem, однако эти инновации нередко порождали новые проблемы.

Так, например, запатентованная в 1921 году рифленая скрепка лучше удерживает бумагу, но в то же время гораздо легче может ее порвать. Гнутые скрепки легче скользят по бумаге, но при этом делают стопки документов толще. Другие конкуренты попытались решить проблемы, которых по большому счету и не существовало.

Так, например, запатентованная в 1992 году «скоростная» скрепка состоит из двух петель с обеих сторон: по задумке, это должно избавить вас от необходимости задумываться, какой стороной ее использовать… Только вот этот так называемый недостаток обычной скрепки никого не волновал. Что касается запатентованной в 1933 году «готической» скрепки, ее внутренняя петля имеет более острую форму, а внешняя более вытянута, чем у модели Gem, что уменьшает риск смятия бумаги и разрывов.

Она нашла применение в библиотеках и архивах и по многим параметрам превосходит Gem, однако для большинства из нас случайный разрыв или помятый край на верху кипы счетов не имеет совершенно никакого значения. В некоторых случаях лучший дизайн – это тот, что удовлетворительно справляется с поставленной задачей, не больше и не меньше. Скрепка Gem относится именно к такой категории.

Сизифова угроза

Минимализм, совершенно обычный вид и бесспорная узнаваемость для современного наблюдателя (даже на рекламном плакате 1894 года) – долголетие скрепки сделало ее чем-то вроде квинтэссенции одноразового и обезличенного предмета массового производства. Ими пользуются секретари, ассистенты, подчиненные и прочие офисные работники.

По-настоящему полезной скрепка стала лишь тогда, когда мир заполонили миллионы бумажных листов: она нужна, чтобы их собирать, а затем разбирать заново. Опасность травм гораздо выше при работе со степлером, однако скрепка несет в себе иную, сизифову угрозу: как только вы соберете листы, вам тут же понадобится их разобрать, а потом собрать другие и снова разобрать. И так до самой пенсии… или прорыва в мире шоу-бизнеса.

Если бы Microsoft не остановила свой выбор на предмете, который давно стал символом самой неблагодарной работы, энтузиазм Clippy (ненавистный многим помощник в программах Office), возможно, показался бы нам не столь уж ненормальным и достойны самых злых шуток. Такая неосознанная ассоциация между формой скрепки и давлением бесконечности прослеживается в некоторых произведениях Сары Моррис (Sarah Morris).

Игрушка для офисных служащих

Кроме того, хотя скрепка и может служить символом бесконечной работы, ее также можно гнуть, ломать, использовать как инструмент. В этих случаях действия, для которых она подходит лучше всего, представляют собой полную противоположность производительного, гигиеничного, но при этом лишенного любого смысла скрепления нескольких листов бумаги.

Скрепки можно использовать для того, чтобы вскрывать замки, чистить ногти и взламывать телефоны. Офисные служащие нередко выпрямляют их, чтобы хоть как-то отвлечься от их обычного монотонного использования. Почти все те, кто читал посвященный офисной жизни роман «И не осталось никого» (Then We Came to the End) Джошуа Ферриса (Joshua Ferris) становились частью его коллективного рассказчика, когда им попадалась эта фраза: «Если нам на глаза попадалась забытая скрепка, мы нередко по-всякому сгибали ее».

Кроме того, все офисные клерки, без сомнения, увидят себя в описании их профессиональной жизни в романе Дэвида Фостера Уоллеса (David Foster Wallace) «Бледный король» (The Pale King):

«В целом тяжелый офисный труд обычно продвигается вперед с остановками и рывками, короткими периодами сосредоточенности, за которыми следуют частые походы в туалет, к питьевому фонтанчику или торговому автомату, постоянная заточка карандашей, неотложные, как вам начинает казаться, звонки, увлекательные эксперименты над тем, как еще вы сможете согнуть скрепку и т.д.»

Долговечный предмет

Скрепка, которая выделяется своей дешевизной, взаимозаменяемостью и долголетием, также может быть использована как символ множества: одна из школ в Теннеси как-то собрала шесть миллионов скрепок в знак памяти о жертвах Холокоста. В 2004 году студия Miramax сняла об этом проекте документальный фильм.

Доступность скрепки может также послужить символом скромного начинания: в 2005 году канадец Кайл Макдоналд (Kyle McDonald) сделал красную скрепку отправной точкой для долгой серии сделок в сети, которая в конечном итоге принесли ему дом (не считая блога, книги и множества выступлений на публике).

Существует даже целая философская концепция, по которой запрограммированный человеком на производство максимального количества скрепок искусственный интеллект в конечном итоге захватывает Землю и все большие космические пространства в бесконечном поиске сырья, оставляя после себя триллионы никому не нужных скрепок.

Наконец, простота скрепки позволила ей стать графическим символом на цифровом рабочем столе. Многие сотрудники офисов XXI века чаще видят ее как иконку «вложения» в электронном письме, нежели в ее физическом воплощении из гнутой стальной проволоки.

По мере того как наше общество движется к «безбумажному» будущему, эти маленькие петли будут все чаще встречаться в двухмерном, а не трехмерном пространстве. Тем не менее, этот семиотический двойник, как и скрепка из цветного пластика или ее новые формы, скорее всего будет лишь сопровождать оригинал, а не придет ему на замену.

Несмотря на авиаперелеты и электронную почту, офисная жизнь не так уж сильно отличается от того, что было 100 лет и вряд ли сильно изменится еще через 100 лет. И скрепка, которая просто хорошо справляется со своей задачей, не больше и не меньше, по-видимому, пройдет весь этот путь.

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.

Источник