Повесть гоголя шинель входит в цикле

Повесть гоголя шинель входит в цикле thumbnail

«Шине́ль» – одна из петербургских повестей Николая Гоголя. Увидела свет в 3-м томе собрания сочинений Гоголя, отпечатанного на исходе 1842 года и поступившего в продажу в последней декаде января 1843 года[1]. Вошла в историю русской литературы как «манифест социального равенства и неотъемлемых прав личности в любом её состоянии и звании»[2].

Сюжет[править | править код]

В намеренно косноязычной сказовой манере, перебиваемой патетическими монологами, автор повествует о жизни так называемого «маленького человека».

Главный герой повести – Акакий Акакиевич Башмачкин, бедный титулярный советник из Петербурга. Он ревностно выполнял свои обязанности, очень любил ручное переписывание бумаг, но в общем роль его в департаменте была крайне незначительна, из-за чего над ним нередко подшучивали молодые чиновники. Жалование его составляло 400 рублей в год.

С полным каламбуров зачином повести контрастирует знаменитое «гуманное место», когда за «проникающими словами» Акакия Акакиевича: «Оставьте меня, зачем вы меня обижаете?» – слышатся другие слова: «Я брат твой».

Однажды Акакий Акакиевич заметил, что его старенькая шинель совсем пришла в негодность. Он отнёс её к портному Петровичу, чтобы тот залатал её, однако последний отказался чинить шинель, сказав, что надо шить новую.

Акакий Акакиевич уменьшил расходы: по вечерам прекратил пить чай, старался ходить на цыпочках, чтобы не истёрлись ботинки, реже отдавал прачке бельё в стирку, а дома, чтобы не изнашивать одежду, носил только халат.

Когда премия к празднику оказалась больше ожидаемого, титулярный советник вместе с портным отправился покупать материал для новой шинели.

И вот однажды морозным утром Акакий Акакиевич вошёл в департамент в новой шинели. Все принялись хвалить и поздравлять его, а вечером его пригласили на именины к помощнику столоначальника. Акакий Акакиевич был в прекрасном расположении духа. Ближе к полуночи он возвращался домой, когда к нему вдруг со словами «А шинель-то моя!» подошли какие-то люди с усами и сняли шинель с плеч.

Хозяйка квартиры посоветовала Акакию Акакиевичу обратиться к частному приставу. На следующий день Акакий Акакиевич отправился к частному приставу, но безуспешно. Он явился в департамент в старой шинели. Многим стало жаль его, и чиновники собрали для Акакия Акакиевича сумму, которая, однако, оказалась совсем мала. Тогда чиновники посоветовали ему обратиться за помощью к значительному лицу. Однако значительное лицо накричал на Акакия Акакиевича, да так, что тот «вышел на улицу, ничего не помня».

В Петербурге в то время было ветрено, морозно, а шинель была старая, и, вернувшись домой, Акакий Акакиевич слёг в постель. Поправиться он уже не смог и через несколько дней умер в бреду.

С тех пор у Калинкина моста стал появляться призрак «в виде чиновника», стаскивавший с прохожих шинели, шубы, пальто. Кто-то узнал в мертвеце Акакия Акакиевича. Не было никакой возможности угомонить мертвеца. Однажды через эти места проезжало значительное лицо. Мертвец с криком «Твоей-то шинели мне и нужно!» сорвал и с его плеч шинель, после чего исчез и более уже не появлялся.

Работа над произведением[править | править код]

По воспоминаниям П. В. Анненкова, повесть родилась из «канцелярского анекдота» о бедном чиновнике, потерявшем своё ружьё, на которое он долго и упорно копил деньги[3]. Все смеялись анекдоту, основанному на истинном происшествии, один Гоголь выслушал его задумчиво и повесил голову. Анекдот был рассказан в 1834 году, над «повестью о чиновнике, крадущем шинели» Гоголь начал работу в 1839 году, закончил в 1842 году[4]. Отрывок из первой редакции, гораздо более юмористической, чем окончательная, был продиктован М. П. Погодину в Мариенбаде в июле-августе этого года. Погодинская рукопись с правками Гоголя хранится в Российской государственной библиотеке.

В продолжение последующих полутора лет, проведённых в Вене и Риме, Гоголь ещё трижды брался за повесть, но довести её до конца смог только весной 1841 года, и то под давлением Погодина[1]. Одновременно он работал над текстом об Италии, совершенно отличным по стилистике и настроению. Во второй редакции главный герой получил имя «Акакий Акакиевич Тишкевич», которое вскоре было изменено на «Башмакевич». В третьей редакции комическая интонация стала уступать место сентиментально-патетической.

Поскольку беловая рукопись повести не сохранилась, литературоведам сложно определить, подверглась ли повесть какой-то цензурной переработке в преддверии публикации. По сведениям Н. Я. Прокоповича, цензор А. В. Никитенко «хотя не коснулся ничего существенного, но вычеркнул некоторые весьма интересные места»[1].

Реакция[править | править код]

После выхода 3-го тома собрания сочинений повесть не вызвала развёрнутых критических отзывов и при жизни Гоголя больше не переиздавалась. Произведение воспринималось в ряду других комических и сентиментальных повестей о бедствующих чиновниках, которых довольно много появлялось в конце 1830-х годов[5]. Тем не менее образ забитого маленького человека, бунтующего против системы, оказал несомненное влияние на натуральную школу сороковых годов. В 1847 году Аполлон Григорьев писал:

Гуманизация мелких, на первый взгляд, забот бедных чиновников получила развитие в первых произведениях Достоевского, таких, как «Бедные люди» (1845) и «Двойник» (1846)[6]. Часто приписываемая Достоевскому[7][8] фраза «Все мы вышли из гоголевской шинели» (о русских писателях-реалистах) на самом деле восходит к статье Эжена Мельхиора де Вогю 1885 года в Revue des Deux Mondes[9] и в переводе с французского звучит так: «”Все мы вышли из гоголевской «Шинели»”, – справедливо говорят русские писатели, но Достоевский иронию своего учителя заменил сильным чувством, заражающим читателя», – то есть является не цитатой самого Достоевского, а собирательной репликой русских писателей-реалистов, к которым Достоевский также принадлежал[10].

Анализ[править | править код]

Почтовая марка России, посвящённая 200-летию со дня рождения Н. В. Гоголя

Большое влияние на складывание школы формализма и нарратологии в целом оказала статья Б. М. Эйхенбаума «Как сделана “Шинель” Гоголя» (1918)[11]. Новаторство повести исследователь увидел в том, что «рассказчик так или иначе выдвигает себя на первый план, как бы только пользуясь сюжетом для сплетения отдельных стилистических приемов»[11].

Эта сказовая манера позволяет проследить изменение отношения рассказчика к Акакию Акакиевичу по ходу рассказа. Как отмечает Д. Мирский, «Акакий Акакиевич изображён как жалкая личность, смиренная и неполноценная, и рассказ проходит через всю гамму отношений к нему – от простой насмешки до пронзительной жалости»[12].

В повести звучит критика общественной системы, основанной на торжестве табели о рангах, где класс чиновника в большей степени предопределяет отношение к нему окружающих, чем его личные качества. Скептическое отношение автора к социальной иерархии распространяется даже на семейные отношения, что отдельные биографы связывают с гипотезой о гомосексуальности автора, поддерживаемой этими биографами[13].

Выход из этого противоречия был найден следующий – «Шинель» стала толковаться как пародия на романтическую повесть, где «место трансцендентального стремления к высокой художественной цели занимала вечная идея будущей шинели на толстой вате»[2]:

Трансцендентальное стремление редуцировалось до элементарной потребности, но потребности жизненно важной, не избыточной, насущно необходимой, неотъемлемой в бедной бесприютной жизни Акакия Акакиевича и притом терпящей такое же неотвратимое крушение, какое претерпевали мечтания художника или композитора.

Если в России за увлечением социальным анализом от критиков ускользала мистическая составляющая повести, то на Западе наоборот – повесть рассматривалась в контексте гофмановской традиции, где мечта неизменно разбивается о действительность. Соответственно, тем или иным сюжетным ситуациям «Шинели» подыскивали соответствия в новеллах Гофмана[14][15].

Религиозная трактовка[править | править код]

Об ограниченности социальной трактовки повести Дмитрий Чижевский в статье «О повести Гоголя “Шинель”» в 1938 году писал:

Поэт и критик Аполлон Григорьев видел в повести и сильный религиозный аспект, которым явно пренебрегали, или, за увлечением социальными проблемами, просто не могли увидеть критики вроде Белинского. Борис Зайцев писал:[16]

При религиозной трактовке, повесть, прежде всего, не история бедного чиновника, а притча, адресованная читателю. Это история искушения, затем одержимости смиренного, убогого и лишенного тщеславия Башмачкина с его простыми радостями неким новым предметом, страстью, идолом, сначала лишивших человека его радостей, а затем погубивших его. Авторская ирония по отношению к Башмачкину и предмету его страсти отказывается литературным приёмом, взглядом глазами читателя. Николаевская Россия, Петербург и чиновничье сообщество с его пороками и поверхностным, чисто бытовым христианством выступает здесь лишь подходящим фоном для истории духовного тупика. Герой, по своему изначальному поведению показанный едва ли не безгрешным аскетом, подвергается искушению, причем по обыкновенному бытовому поводу, и погибает духовно и физически.[16]

Читайте также:  Наибольшую длительность производственный цикл имеет

На момент написания повести Гоголь – фанатично религиозный человек, глубоко погруженный в духовную литературу, в том числе монашескую и греческую. Сомнительно, чтобы его религиозность не нашла никакого отражения в повести. Имя «Акакий» – говорящее, имеющее смысл «беззлобный» или «невинный».[17] Вероятно, что имя «Акакий» взято автором из «Лествицы» Иоанна Лествичника, где смиренный подвижник Акакий Синайский терпит унижение и побои от наставника, умирает, но и после смерти выказывает послушание своему наставнику. Портной Петрович выступает бесом-искусителем, причем применительно к нему автор многократно использует в тексте слово «чорт», давая понять роль портного в истории падения Башмачкина.[16]

Превращение[править | править код]

Владимир Набоков, относивший «Шинель» к произведениям о превращении главного героя, проводил параллель между повестью Гоголя, где из ничтожной оболочки забитого чиновника вырывается громадное могущественное привидение, и «Превращением» Кафки. Человечность главного героя обеих повестей отделяет его от толпы окружающих – гротескных и бессердечных. В своих фантазиях оба протагониста вырываются из этого мира марионеток, сбрасывают навязанную личину, преодолевают границы панциря[18].

Пространственные искажения начинаются, когда Башмачкин со страхом вступает на пустынную площадь[19]. Шинель у него отбирают люди исполинского роста с усами, которым присущи «громовые голоса» и «кулак величиною в чиновничью голову». Лишившись своего панциря-шинели, главный герой мутирует в одного из этих потусторонних исполинов: после смерти его привидение становится «гораздо выше ростом», «носит преогромные усы» и грозит «кулаком, какого и у живых не найдёшь». Как и другие таинственные усачи, новоявленное привидение промышляет сдёргиванием шинелей[20].

Адаптации[править | править код]

  • В 1951 г. Марсель Марсо поставил пантомиму на сюжет «Шинели».
  • Балет «Шинель», над которым перед смертью (1973) работал Г. Г. Окунев.
  • Пьеса «Башмачкин» Олега Богаева
  • Балет «Шинель», композитор Иван Кушнир, либретто Максима Диденко
  • Пластический спектакль «Сны маленького человека», поставил Анатолий Малофеев на сюжет «Шинели», театр «Преображение» (Нижний Новгород)
  • Спектакль «Шинель», поставила режиссер Татьяна Стибунова, Прокопьевский драматический театр

Экранизации

  • С 1981 года Юрий Норштейн работает над мультипликационной экранизацией произведения по сценарию Л. Петрушевской[21]. Промежуточный результат был обнародован в 2004 году[22].

Примечания[править | править код]

  1. ↑ 1 2 3 ФЭБ: Комментарии: Гоголь. ПСС. Т. 3. – 1938 (текст). feb-web.ru. Дата обращения: 3 января 2020.
  2. ↑ 1 2 3 История всемирной литературы. Том 6. М.: Наука, 1989. С. 369-384.
  3. ↑ П. В. Анненков. Литературные воспоминанья. Academia, 1928. Стр. 61-62.
  4. ↑ Живые страницы. А. С. Пушкин, Н. В. Гоголь, М. Ю. Лермонтов, В. Г. Белинский. // Под ред. Б. В. Лунина. – М., Детская литература, 1970. – Тираж 100 000 экз. – c. 225
  5. ↑ Хорошо знавший Гоголя профессор Шевырев предполагал, что Гоголеву «Шинель» вызвал «Демон» Павлова (1839). Другие повести подобной тематики – «Гражданственный гриб» Булгарина (1833), «Лука Прохорович» (1838) и «Перстень» (1841) Гребёнки, «Записки гробовщика» и «Живой мертвец» Одоевского (1838), «Дочь чиновного человека» Панаева (1839), «За стеной» Кулиша (1839).
  6. ↑ В «Бедных людях» главные герои прямо обсуждают повесть Гоголя, а в «Двойнике» подражание стилю Гоголя настолько явно, что, по замечанию В. Набокова, почти переходит в пародию. См.: Vladimir Nabokov. Lectures on Russian Literature. Vol. 1. Bruccoli Clark, 1981. ISBN 9780151495993. Page 104.
  7. ↑ Левонтина И. Б. О преемственности… Кто же вышел из Шинели?. Ворчалки о языке. Стенгазета.NET (9 ноября 2005).
  8. ↑ Вадим Серов. Все мы вышли из гоголевской шинели // Энциклопедический словарь крылатых слов и выражений. – М.: Локид-Пресс, 2003.
  9. ↑ Vogüé – Le Roman russe. bibliotheque-russe-et-slave.com. Дата обращения: 3 января 2020.
  10. ↑ «Все мы вышли из гоголевской «Шинели» (рус.) (неопр.) ?. Вопросы литературы. Дата обращения: 17 апреля 2021.
  11. ↑ 1 2 Б. М. Эйхенбаум. Как сделана “Шинель” Гоголя (1918). www.opojaz.ru. Дата обращения: 3 января 2020.
  12. ↑ Мирский Д. С. История русской литературы с древнейших времен до 1925 года / Пер. с англ. Р. Зерновой. – London: Overseas Publications Interchange Ltd, 1992. – С. 226-244.
  13. ↑ Encyclopedia of the Romantic Era, 1760-1850. Routledge, 2013. ISBN 9781135455781. Page 839.
  14. ↑ В. В. Виноградов. Гоголь и натуральная школа. Л., 1925.
  15. ↑ Charles E. Passage. The Russian Hoffmannists. The Hague: Mouton, 1963.
  16. ↑ 1 2 3 Ливия Звонникова. Изнанка шинели // Фома : журнал. – 2017. – № 2 (166).
  17. ↑ Имя Акакий (англ.). Православный журнал “Фома” (12 December 2014). Дата обращения: 3 января 2020.
  18. ↑ Vladimir E. Alexandrov. The Garland Companion to Vladimir Nabokov. – Routledge, 2014-05-22. – С. 251. – 849 с. – ISBN 9781136601576.
  19. ↑ «Точное море вокруг него» и полицейская будка словно «на краю света».
  20. ↑ Мысль о принадлежности к числу этих исполинов овладевает Башмачкиным ещё во время предсмертной болезни, когда «воры чудились ему беспрестанно под кроватью, и он поминутно призывал хозяйку вытащить у него одного вора даже из-под одеяла».
  21. ↑ Кубасов А. В. Киносценарий по классическому произведению как образец современной метапрозы // Уральский филологический вестник. Серия: Русская литература XX-XXI веков: направления и течения. – 2014. – № 4. – С. 134-141.
  22. ↑ Finn, Peter. 20 Years of Toil, 20 Minutes of Unique Film (англ.), The Washington Post (31 May 2005). Дата обращения 2 ноября 2016.

Литература[править | править код]

  • Киреев Р. Вечный титулярный советник // Знамя. – М., 1992. – № 11. – С. 234-239
  • Арват Н. Н. Картина мира в повести Гоголя «Шинель» // Антропоцентричний пiдхiд у дослiдженнi мовi. Матерiали VII мiжнар. Карських читань (13-14 трав. 1998 г.). – Нiжин, 1998. – С. 157-161.
  • Купчихина И. К. Герой «Шинели» Н.Гоголя: между реальностью и текстом // Филологические записки. Воронеж, 1998. – Вып. 10. – С. 193-198.
  • Ветловская В. Е. Житийные источники гоголевской «Шинели» // Русская литература. – СПб., 1999. – № 1. – С. 18-35.
  • Кривонос В. Ш. О «фантастическом окончании» «Шинели» Гоголя // Литературоведение и журналистика. – Саратов, 2000. – С. 31-40
  • Мысливец Ю. А. «Шинель» Н. В. Гоголя как произведение христианской литературы (Обзор немецкой критики 70-80-х годов) // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Сер. 7. Литературоведение: РЖ /РАН. ИНИОН. М., 2000. – № 1. – С. 104-112
  • Виноградов И. А. «Я брат твой». О повести Н. В. Гоголя «Шинель» // Евангельский текст в русской литературе ХVIII-ХХ веков: цитата, реминисценция, мотив, сюжет, жанр: сб. научных трудов. Вып. 3. – Петрозаводск, 2001. – С. 214-239.
  • Скобельская О. И. «Я брат твой…» (духовный пласт повести Н. В. Гоголя «Шинель» // Класична спадщина i соучасне художнє мислення: зб. наукових праць до 60-річчя М. Ι. Борецького. – Дрогобич; Черкаси, 2001. – С. 60-66.
  • Черная Т. К. Человек в художественном мире гоголевской «Шинели» // Антропоцентрическая парадигма в филологии: Материалы международной научной конференции. – Ставрополь, 2003. Ч. 1: Литературоведение. – С. 365-374.
  • Martínez-Illán, Antonio. Gogol’s “The Overcoat” on the Russian Screen (англ.) // Film Quarterly (англ.)русск.. – 2010. – Vol. 32, no. 2. – P. 134-146. – ISSN 0090-4260.
  • Славутин Е. И., Пимонов В. И. Как все-таки сделана «Шинель» Гоголя? // Известия Самарского научного центра Российской академии наук. Социальные гуманитарные, медико-биологические науки. Том 19, № 3, 2017. – С. 116-120.

Ссылки[править | править код]

  • Текст повести Н. В. Гоголя «Шинель» в Викитеке
  • «Шинель» в Викицитатнике

Источник

Общая характеристика цикла Н.В. Гоголя «Петербургские повести». Анализ повести Н.В. Гоголя «Шинель».

В повестях об украинских помещиках проявилось своеобразие гоголевского таланта: умение показать «пошлость пошлого человека». Те же черты художественного метода Гоголя раскрылись и в повестях, напечатанных в «Арабесках» в 1835 году. Его название автор пояснил как «сумбур, смесь, каша» – кроме повестей в книгу включены статьи различной тематики. Эти произведения связали два периода творческого развития писателя: в 1836 году была напечатана повесть «Нос», а завершила цикл повесть «Шинель» (1839 г. – 1841 г, опубликована в 1842 г.). Всего в цикл «Петербургские повести» вошло пять небольших произведений: «Невский проспект», «Нос», «Портрет», «Шинель», «Записки сумасшедшего». Все эти повести объединены общей темой – темой изображения Петербурга, большого города, столицы Российской империи. Единство цикла определяется не только предметом изображения, но и содержанием повестей, их социальным смыслом, местом в творчестве писателя. Отделенная от остальных петербургских повестей большим временным промежутком и обогащенная опытом работы Гоголя над «Ревизором» и «Мертвыми душами», замечательная повесть «Шинель» концентрирует в себе всю идейную и художественную силу гоголевских произведений о николаевском Петербурге.

Читайте также:  Намаз и менструационного цикла

Точное определение времени и последовательности создания петербургских повестей представляет большие трудности. Работа над циклом началась во второй половине 1833 года и особенно в 1834 году, когда Гоголь переживал творческий подъем.

Казенно-бюрократический дух столицы, социальное неравенство большого города, его «кипящая меркантильность» (выражение Гоголя в наброске 1834 года) болезненно отозвалась в душе мечтателя, приехавшего в Петербург с благородным намерением приносить пользу государству. Столкновение мечты и действительности – один из основных мотивов «Петербургских повестей» – Гоголь переживал болезненно, но это было необходимым моментом в идейно-художественном развитии писателя. [2]

Повести, различные по сюжетам, тематике, героям, объединены одним местом действия – Петербургом. Гоголь создал яркий образ-символ города, одновременно реального и призрачного, фантастического. В Петербурге реальность и фантастика легко меняются местами. Повседневная жизнь и судьбы обитателей города – на грани правдоподобного и чудесного, что человек может даже сойти с ума.

Живое превращается в вещь (таковы обитатели «Невского проспекта»). Вещь, предмет или часть тела становится «лицом», важной персоной («Нос»). Город обезличивает людей, искажает добрые их качества, выпячивает дурные, до неузнаваемости меняет их облик. Чин в Петербурге заменяет человеческую индивидуальность. Нет людей – есть должности. Без чина, без должности петербуржец не человек, а ни то ни се, «черт знает что».

Гоголь, изображая Петербург, использует универсальный художественный прием – синекдоху. Замещение целого его частью – это закон, по которому живут и город и его обитатели. Достаточно сказать о мундире, фраке, шинели, усах, бакенбардах, чтобы охарактеризовать пеструю петербургскую толпу. Невский проспект – парадная часть – города представляет весь Петербург. Город существует как бы сам по себе, это государство в государстве – и здесь часть теснит целое.

Смысл гоголевского изображения Петербурга – указать человеку из безликой толпы на необходимость нравственного прозрения и духовного возрождения. Гоголь верит, что человеческое все же победит чиновническое.

В «Невском проспекте» писатель дает заставку ко всему циклу повестей. Это и «физиологический очерк» (подробное исследование главной «артерии» города и городской «выставки»), и романтическая новелла о судьбах художника Пискарева и поручика Пирогова. Их свел Невский проспект, «лицо» Петербурга, меняющееся в зависимости от времени суток. Он становится то деловым, то «педагогическим», то «главной выставкой лучших произведений человека». Это город чиновников. Судьбы двух героев позволяют показать суть города: Петербург убивает художника и благосклонен к чиновнику, в городе возможны и трагедия, и фарс. Невский проспект лжив, как и сам город.

В каждой повести Петербург открывается перед нами с новой стороны. В «Портрете» – это город-обольститель, погубивший художника Чарткова деньгами и славой. В «Записках сумасшедшего» город показан глазами сошедшего с ума титулярного советника Поприщина и т.д. В результате везде возникает обман. Поприщин воображает себя испанским королем Фердинандом VIII. Это гипербола, которая подчеркивает страсть чиновников к чинам и наградам.

Ирония писателя в повестях также достигает небывалой величины: только что-то фантастическое может вывести человека из нравственного оцепенения. Только безумный Поприщин вспоминает о благе человечества. Если бы не исчез нос с лица майора Ковалева, так бы и ходил он по Невскому проспекту с носом и в мундире. Исчезновение носа делает его индивидуальностью, ведь с «плоским местом» на лице нельзя показаться на люди. Если бы не умер Башмачкиш, то вряд ли бы «значительному лицу» почудился бы этот мелкий чиновник. Таким образом, Петербург в изображении Гоголя – это мир привычного абсурда, беспорядка и будничной фантастики.

Проявление петербургского абсурда – это безумие человека. В каждой повести есть свои безумцы: Пискарев («Невский проспект») и Чартков («Портрет»), Поприщин («Записки сумасшедшего»), Ковалев («Нос»), Башмашкиш («Шинель»). Образы безумцев – это показатель алогизма общественной жизни. Жители города – никто, выделить их из толпы способно только безумие, ведь только потеряв рассудок, они выделяются из толпы. Безумие – это бунт людей против всевластия социальной среды.[1]

Тема «маленького человека» представлена в повестях «Шинель» и «Записки сумасшедшего».

Мир петербуржских повестей Гоголя призывал к гуманизму и чуткости, разоблачал тиранию и бесчеловечность страшного мира, говорил о проблемах «маленького человека» и его больших правах на достойную жизнь.

Анализ повести Н.В. Гоголя «Шинель»

Когда же в бессмертной «Шинели» он дал себе волю порезвиться на краю глубоко личной пропасти, он стал самым великим писателем, которого до сих пор произвела Россия. «Шинель» Гоголя – гротеск и мрачный кошмар, пробивающий черные дыры в смутной картине жизни. Поверхностный читатель увидит в этой повести лишь тяжеловесные ужимки сумасбродного шута; глубокомысленный – не усомнится в том, что главное намерение Гоголя было обличить ужасы русской бюрократии. Но и тот, кто хочет всласть посмеяться, и тот, кто жаждет чтения, которое «заставляет задуматься», не поймут, о чем же написана «Шинель». Так сказал В. Набоков, и он был прав, чтобы понять произведение, надо не только внимательно его прочитать, но и, опираясь на жизнь того времени, осмыслить его.

В середине 30-х годов Гоголь услышал канцелярский анекдот о чиновнике, потерявшем ружье. Он звучал так: жил один бедный чиновник и был страстным охотником за птицей. Он долго копил на ружье, о котором давно мечтал. Вскоре эта мечта сбылась, он накопил 200 рублей ассигнациями и купил ружье, но, плывя по Финскому заливу, он его потерял. Вернувшись домой, чиновник от расстройства заболел, лег в постель и не вставал. И только его товарищи, узнав о горе и купив ему новое ружье, смогли вернуть чиновника к жизни. Все смеялись тогда, но Гоголю было не до смеха, он внимательно выслушал анекдот и опустил голову… Этот анекдот и был первой мыслью для создания чудесной повести «Шинель», которая была завершена Гоголем в 1842 году.

Первый набросок повести был назван «Повесть о чиновнике, крадущем шинели». В этом варианте просматривались некоторые анекдотические мотивы и комические эффекты. Чиновник носил фамилию Тишкевич. В 1842 году Гоголь завершает повесть, изменяет фамилию героя. Повесть печатается, завершая цикл «Петербургских повестей». Обычно писатели, рассказывая о петербургской жизни, освещали быт и характеры столичного общества. Гоголя привлекали мелкие чиновники, мастеровые, нищие художники – «маленькие люди». Петербург был выбран писателем неслучайно, именно этот каменный город был особенно равнодушен и безжалостен к «маленькому человеку».

Жанр «Шинели» определен как повесть, хотя ее объем не превышает двадцати страниц. Свое видовое название – повесть – произведение получило не столько за объем, сколько за громадную, смысловую насыщенность. Смысл произведения раскрывается одними композиционно-стилистическими приемами при крайней простоте сюжета. Простая история о нищем чиновнике, все деньги и душу вложившем в новую шинель, после кражи которой он умирает, под пером Гоголя обрела мистическую развязку, обратилась в красочную притчу с громадным философским подтекстом. «Шинель» – это не просто обличительносатирическая повесть, это прекрасное художественное произведение, раскрывающее вечные проблемы бытия.

Резко критикуя господствующий строй жизни, его внутреннюю фальшь и лицемерие, произведение Гоголя наталкивало на мысль о необходимости иной жизни, иного социального устройства. «Петербургские повести» великого писателя, в число которых входит и «Шинель», принято относить к реалистическому периоду его творчества. Тем не менее, реалистическими их можно назвать с трудом. Скорбная повесть об украденной шинели, по словам Гоголя, «неожиданно принимает фантастическое окончание». Привидение, в котором был узнан скончавшийся Акакий Акакиевич, сдирало со всех шинели, «не разбирая чина и звания». Таким образом, финал повести превращал ее в фантасмагорию.

Читайте также:  Экономический цикл и факторы влияющие на него

В «Шинели» поднимается тема «маленького человека» – одна из постоянных в русской литературе. Гоголь раскрывает в самом прозаическом персонаже способность к любви, самоотречению, самоотверженной защите своего идеала. Гоголь ставит в произведении также социальные и нравственно-философские проблемы. С одной стороны, он критикует то общество, которое превращает человека в Акакия Акакиевича, протестуя против мира тех, кто смеется над «вечными титулярными советниками». Но с другой стороны, он обращается ко всему человечеству с призывом обратить внимание на «маленьких людей», которые живут рядом с нами. Ведь на самом-то деле Акакий Акакиевич заболел и умер не потому, что у него украли шинель, а потому, что он не нашел поддержки и сочувствия у людей. Следовательно, основная тема произведения – это тема человеческого страдания, предопределенная укладом жизни.

Духовное и физическое убожество, которое сознательно подчеркивается Гоголем и выводится на первый план повести и произвол и бессердечие окружающих по отношению к главному герою определяет гуманистический пафос произведения: даже такой человек, как Акакий Акакиевич, имеет право на существование и справедливое к себе отношение. Гоголь сочувствует судьбе своего героя. Он заставляет читателя задумываться и об отношении к окружающему миру, и в первую очередь о чувстве достоинства и уважения, которые должен вызывать к себе каждый человек, независимо от его социального и материального положения.

В основе замысла Н.В. Гоголя лежит конфликт между «маленьким человеком» и обществом. Для Акакия Акакиевича целью и смыслом жизни становится вещь.

Герой повести – Акакий Акакиевич Башмачкин, мелкий чиновник одного из петербургских департаментов, униженный и бесправный человек «низенького роста, несколько рябоват, несколько рыжеват, несколько даже на вид подслеповат, с небольшой лысиной на лбу, с морщинами по обеим сторонам щек». Герой повести Гоголя во всем обижен судьбой, но он не ропщет: ему уже за пятьдесят, он не пошел дальше переписки бумаг, не поднялся чином выше титулярного советника (статский чиновник 9-го класса, не имеющий права на приобретение личного дворянства – если он не родился дворянином) – и все-таки смирен, кроток, лишен честолюбивых мечтаний. Нет у Башмачкина ни семьи, ни друзей, не ходит он ни в театр, ни в гости. Все его «духовные» потребности удовлетворяются переписыванием бумаг: «Мало сказать: он служил ревностно, – нет, он служил с любовью». За человека его никто не считает. «Молодые чиновники подсмеивались и острились над ним, во сколько хватало канцелярского остроумия…» Ни одного слова не отвечал Башмачкин своим обидчикам, даже не прекращал работы и не делал ошибок в письме. Всю жизнь Акакий Акакиевич служит на одном и том же месте, в одной и той же должности; жалованье у него мизерное – 400 руб. в год, вицмундир давно уже не зеленого, а рыжевато-мучного цвета; выношенную до дыр шинель сослуживцы называют капотом.

Однако автор не только снижает, но и возвышает своего героя. С одной стороны, убогость интересов Башмачкина доведена до предела: его мечта и идеал – шинель. С другой стороны, в нем есть черты романтического героя: он самоотверженно служит своему идеалу, преодолевая все препятствия на пути. Он видит в шинели подругу, защитницу, теплую заступницу в холодном мире. Собирая деньги на новую шинель, он оказывается от ужинов, свечки по вечерам, стирки белья у прачки, даже по улице он старался ходить осторожно, чтобы не стереть подметки у сапог. Это почти монашеское самоограничение. Неслучайно его судьбу нередко соотносят с «Житием святого Акакия Синайского». Их роднит безропотность, смирение, отказ от житейских благ, они оба проходят через испытания и мученичество. Но это все же больше походит на пародию. День с новой шинелью стал для Башмачкина самым большим и торжественным праздником. Счастье нарушило привычный ход его жизни. «Пообедал он весело и после обеда уж ничего не писал, никаких бумаг, а так немножко посибаритствовал на постели». Вечером он первый раз в жизни пошел на приятельский ужин по поводу приобретения новой шинели, на вечеринке выпил даже два бокала шампанского.

В сцене потери шинели Гоголь возвышает героя. Страдания, которые испытывает Акакий Акакиевич, потеряв шинель, сопоставляются со страданиями «царей и повелителей мира». Он хочет найти защиту, но сталкивается с полным равнодушием к своей судьбе. Его просьба о защите лишь разгневала «значительное лицо».

Утрата шинели оказывается для Акакия Акакиевича не только материальной, но и моральной потерей. Ведь благодаря новой шинели Башмачкин впервые в департаментской среде почувствовал себя человеком. Новая шинель способна спасти его от морозов и болезней, но, главное, она служит ему защитой от насмешек и унижений со стороны сослуживцев. С потерей шинели Акакий Акакиевич потерялсмысл жизни.

Уходя из жизни, Башмачкин бунтует: он произносит страшные слова.

Но здесь начинается возмездие. История «значительного лица», распекавшего Акакия Акакиевича, повторяется с ним самим. Весь день «значительное лицо» чувствовало угрызение совести, получив известие о смерти своего просителя. Но потом он отправляется на вечер к приятелю. Там он веселился, выпил два бокала шампанского и по пути домой решил заглянуть к знакомой даме. Вдруг налетел порывистый ветер и явился таинственный мститель, в котором «значительное лицо» узнал Акакия Акакиевича. Призрак говорил: «А! так вот ты наконец! Наконец я тебя того, поймал за воротник! Твоей-то шинели мне и нужно! Не похлопотал об моей, да еще и распек, – отдавай же теперь свою!»[3]

После смерти Башмачкина справедливость торжествует. Душа его обретает покой, когда возвращает потерянную шинель.

Образ шинелиочень важен в развитии сюжета произведения. Завязка сюжета связана с возникновением идеи сшить новую шинель или починить старую. Развитие действия – походы Башмачкина к портному Петровичу, аскетическое существование и мечты о будущей шинели, покупка нового платья и посещение именин, на которых шинель Акакия Акакиевича должна быть «обмыта». Кульминацией действия является кража новой шинели. И, наконец, развязка заключена в безуспешных попытках Башмачкина вернуть шинель; смерть героя, простудившегося без шинели и тоскующего по ней. Завершает повесть эпилог – фантастическая история о призраке чиновника, который ищет свою шинель.

Рассказ о «посмертном существовании» Акакия Акакиевича полон ужаса и комизма одновременно. В мертвенной тишине петербургской ночи он срывает шинели с чиновников, не признавая бюрократической разницы в чинах и действуя как за Калинкиным мостом (то есть в бедной части столицы), так и в богатой части города. Лишь настигнув непосредственного виновника своей смерти, «одно значительное лицо», которое после дружеской начальственной вечеринки направляется к «одной знакомой даме Каролине Ивановне», и, сорвав с него генеральскую шинель, «дух» мертвого Акакий Акакиевича успокаивается, исчезает с петербургских площадей и улиц. Видимо, шинель пришлась впору.

Повествование в «Шинели» ведется от первого лица. Рассказчик хорошо знает жизнь чиновников, выражает свое отношение к происходящему в повести путем многочисленных ремарок. «Что ж делать! виноват петербургский климат», – отмечает он по поводу плачевной внешности героя. Климат и вынуждает Акакия Акакиевича пуститься во все тяжкие ради покупки новой шинели, то есть в принципе прямо способствует его гибели. Можно сказать, что этот мороз – аллегория гоголевского Петербурга.Все художественные средства, которые использует Гоголь в повести: портрет, изображение деталей обстановки, в которой живет герой, сюжет повествования – все это показывает неизбежность превращения Башмачкина в «маленького человека».

Источник