Панаевский цикл все стихи
Тексты произведений | |
Н.А. Некрасов: Биография Я лиру посвятил народу своему Поэт и гражданин Исповедальная лирика Панаевский цикл Матушка-Русь Кому на Руси жить хорошо Одним концом по барину, другим по мужику Есть женщины в русских селеньях Заступники народные | В “Панаевский цикл” Н.А. Некрасова входят следующие произведения: – Да, наша жизнь текла мятежно… – Давно – отвергнутый тобою… – Тяжелый крест достался ей на долю… – Прости! Не помни дней паденья – Мы с тобой бестолковые люди… – Прощание – Так это шутка? Милая моя – Ты всегда хороша несравненно – Я не люблю иронии твоей – Тяжелый год – сломил меня недуг – Когда горит в твоей крови… – Поражена потерей невозвратной… Это не полный список. По мнению критиков и литературоведов, многие стихи, посвященные Панаевой, так и не были опубликованы. Еще часть безвозвратно погибла в сожженных Авдотьей письмах. Однако те, что уцелели, передают общую картину и атмосферу всего цикла. * * * Да, наша жизнь текла мятежно, Полна тревог, полна утрат, Расстаться было неизбежно – И за тебя теперь я рад! Но с той поры как все кругом меня пустынно! Отдаться не могу с любовью ничему, И жизнь скучна, и время длинно, И холоден я к делу своему. Не знал бы я, зачем встаю с постели, Когда б не мысль: авось и прилетели Сегодня наконец заветные листы, В которых мне расскажешь ты: Здорова ли? что думаешь? легко ли Под дальним небом дышится тебе? Грустишь ли ты, жалея прежней доли, Охотно ль повинуешься судьбе? Желал бы я, чтоб сонное забвенье На долгий срок мне на душу сошло, Когда б мое воображенье Блуждать в прошедшем не могло… Прошедшее! его волшебной власти Покорствуя, переживаю вновь И первое движенье страсти, Так бурно взволновавшей кровь, И долгую борьбу с самим собою, И не убитую борьбою, Но с каждым днем сильней кипевшую любовь. Как долго ты была сурова, Как ты хотела верить мне, И как и верила, и колебалась снова, И как поверила вполне! (Счастливый день! Его я отличаю В семье обыкновенных дней; С него я жизнь мою считаю, Я праздную его в душе моей!) Я вспомнил все… одним воспоминаньем, Одним прошедшим я живу – И то, что в нем казалось нам страданьем, И то теперь я счастием зову… А ты?.. ты так же ли печали предана?.. И так же ли в одни воспоминанья Средь добровольного изгнанья Твоя душа погружена? Иль новая роскошная природа, И жизнь кипящая, и полная свобода Тебя навеки увлекли, И разлюбила ты вдали Все, чем мучительно и сладко так порою Мы были счастливы с тобою? Скажи! я должен знать… Как странно я люблю! Я счастия тебе желаю и молю, Но мысль, что и тебя гнетет тоска разлуки, Души моей смягчает муки… * * * Давно – отвергнутый тобою, Я шел по этим берегам И, полон думой роковою, Мгновенно кинулся к волнам. Они приветливо яснели. На край обрыва я ступил – Вдруг волны грозно потемнели, И страх меня остановил! Поздней – любви и счастья полны, Ходили часто мы сюда, И ты благословляла волны, Меня отвергшие тогда. Теперь – один, забыт тобою, Чрез много роковых годов, Брожу с убитою душою Опять у этих берегов. И та же мысль приходит снова – И на обрыве я стою, Но волны не грозят сурово, А манят в глубину свою… * * * Тяжелый крест достался ей на долю: Страдай, молчи, притворствуй и не плачь; Кому и страсть, и молодость, и волю – Всё отдала, – тот стал ее палач! Давно ни с кем она не знает встречи; Угнетена, пуглива и грустна, Безумные, язвительные речи Безропотно выслушивать должна: “Не говори, что молодость сгубила Ты, ревностью истерзана моей; Не говори!.. близка моя могила, А ты цветка весеннего свежей! Тот день, когда меня ты полюбила И от меня услышала: люблю – Не проклинай! близка моя могила: Поправлю всё, всё смертью искуплю! Не говори, что дни твои унылы, Тюремщиком больного не зови: Передо мной – холодный мрак могилы, Перед тобой – объятия любви! Я знаю: ты другого полюбила, Щадить и ждать наскучило тебе… О, погоди! близка моя могила – Начатое и кончить дай судьбе!..” Ужасные, убийственные звуки!.. Как статуя прекрасна и бледна, Она молчит, свои ломая руки… И что сказать могла б ему она?.. * * * Прости! Не помни дней паденья, Тоски, унынья, озлобленья, – Не помни бурь, не помни слез, Не помни ревности угроз! Но дни, когда любви светило Над нами ласково всходило И бодро мы свершали путь, – Благослови и не забудь! * * * Мы с тобой бестолковые люди: Что минута, то вспышка готова! Облегченье взволнованной груди, Неразумное, резкое слово. Говори же, когда ты сердита, Всё, что душу волнует и мучит! Будем, друг мой, сердиться открыто: Легче мир – и скорее наскучит. Если проза в любви неизбежна, Так возьмем и с нее долю счастья: После ссоры так полно, так нежно Возвращенье любви и участья… Прощание Мы разошлись на полпути, Мы разлучились до разлуки И думали: не будет муки В последнем роковом “прости”. Но даже плакать нету силы. Пиши – прошу я одного… Мне эти письма будут милы И святы, как цветы с могилы – С могилы сердца моего! * * * Так это шутка? Милая моя, Как боязлив, как недогадлив я! Я плакал над твоим рассчитано суровым, Коротким и сухим письмом; Ни лаской дружеской, ни откровенным словом Ты сердца не порадовала в нем. Я спрашивал: не демон ли раздора Твоей рукой насмешливо водил? Я говорил: “Когда б нас разлучила ссора – Но так тяжел, так горек, так уныл, Так нежен был последний час разлуки… Еще твой друг забыть его не мог, И вновь ему ты посылаешь муки Сомнения, догадок и тревог, – Скажи, зачем?.. Не ложью ли пустою, Рассеянной досужей клеветою Возмущена душа твоя была? И, мучима томительным недугом, Ты над своим отсутствующим другом Без оправданья суд произнесла? Или то был один каприз случайный, Иль давний гнев?..” Неразрешимой тайной Я мучился: я плакал и страдал, В догадках ум испуганный блуждал, Я жалок был в отчаянье суровом… Всему конец! Своим единым словом Душе моей ты возвратила вновь И прежний мир, и прежнюю любовь; И сердце шлет тебе благословенья, Как вестнице нежданного спасенья… Так няня в лес ребенка заведет И спрячется сама за куст высокой; Встревоженный, он ищет и зовет, И мечется в тоске жестокой, И падает, бессильный, на траву… А няня вдруг: ау! ау! В нем радостью внезапной сердце бьется, Он всё забыл: он плачет и смеется, И прыгает, и весело бежит, И падает – и няню не бранит, Но к сердцу жмет виновницу испуга, Как от беды избавившего друга… * * * Ты всегда хороша несравненно, Но когда я уныл и угрюм, Оживляется так вдохновенно Твой веселый, насмешливый ум; Ты хохочешь так бойко и мило, Так врагов моих глупых бранишь, То, понурив головку уныло, Так лукаво меня ты смешишь; Так добра ты, скупая на ласки, Поцелуй твой так полон огня, И твои ненаглядные глазки Так голубят и гладят меня, – Что с тобой настоящее горе Я разумно и кротко сношу И вперед – в это темное море – Без обычного страха гляжу… * * * Я не люблю иронии твоей. Оставь ее отжившим и не жившим, А нам с тобой, так горячо любившим, Еще остаток чувства сохранившим, – Нам рано предаваться ей! Пока еще застенчиво и нежно Свидание продлить желаешь ты, Пока еще кипят во мне мятежно Ревнивые тревоги и мечты – Не торопи развязки неизбежной! И без того она не далека: Кипим сильней, последней жаждой полны, Но в сердце тайный холод и тоска… Так осенью бурливее река, Но холодней бушующие волны… * * * Тяжелый год – сломил меня недуг, Беда настигла, счастье изменило, И не щадит меня ни враг, ни друг, И даже ты не пощадила! Истерзана, озлоблена борьбой, С своими кровными врагами! Страдалица! стоишь ты предо мной Прекрасным призраком с безумными глазами! Упали волосы до плеч, Уста горят, румянцем рдеют щеки, И необузданная речь Сливается в ужасные упреки, Жестокие, неправые. . . Постой! Не я обрек твои младые годы На жизнь без счастья и свободы, Я друг, я не губитель твой! Но ты не слушаешь. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . * * * Когда горит в твоей крови Огонь действительной любви, Когда ты сознаешь глубоко Свои законные права, – Верь: не убьет тебя молва Своею клеветой жестокой! Постыдных, ненавистных уз Отринь насильственное бремя И заключи – пока есть время – Свободный, по сердцу союз. Но если страсть твоя слаба И убежденье не глубоко, Будь мужу вечная раба, Не то – раскаешься жестоко!.. * * * Поражена потерей невозвратной, Душа моя уныла и слаба: Ни гордости, ни веры благодатной – Постыдное бессилие раба! Ей всё равно – холодный сумрак гроба, Позор ли, слава, ненависть, любовь, – Погасла и спасительная злоба, Что долго так разогревала кровь. Я жду… но ночь не близится к рассвету, И мертвый мрак кругом… и та, Которая воззвать могла бы к свету, – Как будто смерть сковала ей уста! Лицо без мысли, полное смятенья, Сухие, напряженные глаза – И, кажется, зарею обновленья В них никогда не заблестит слеза. Полезные ссылки: Панаевский цикл. Конспект урока. |
| К содержанию |
Источник
«Панаевский цикл» Некрасова – новое слово в развитии русской лирики
Подробности Категория: Русская поэзия XIX века Опубликовано 08.07.2020 16:29 Просмотров: 1024
Н. Некрасов – поэт-гражданин. Об этом знает любой школьник. Но любовная лирика Некрасова открывает новые грани творчества поэта.
«Панаевский цикл» посвящён А.Я. Панаевой, русской писательнице и мемуаристке, которая более 15 лет была гражданской женой Н.А. Некрасова. Особенность этого цикла в том, что возлюбленная поэта выступает в нём не только как объект обожания и поклонения, что характерно для любовной лирики, но, прежде всего, как друг и единомышленник.
Любовное чувство у Некрасова показано во всей своей сложности и противоречивости, в том числе и в обыденности, которая считается «прозой любви».
Этот цикл стихов Некрасова привлекает не только своей выразительностью, умением использовать всё богатство родного языка, но и доверительной откровенностью.
Точное количество стихов, входящих в цикл, назвать невозможно, т.к. не все стихи, посвящённые Панаевой, были опубликованы. Кроме того, часть из них безвозвратно погибла в сожжённых ею письмах. Но даже те из них, что уцелели, передают общую картину и атмосферу всего цикла.
Итак, в «Панаевский цикл» Н.А. Некрасова входят следующие произведения (список не полный):
• Да, наша жизнь текла мятежно…
• Давно – отвергнутый тобою…
• Тяжелый крест достался ей на долю…
• Прости! Не помни дней паденья
• Мы с тобой бестолковые люди…
• Прощание
• Так это шутка? Милая моя
• Ты всегда хороша несравненно
• Я не люблю иронии твоей
• Тяжелый год – сломил меня недуг
• Когда горит в твоей крови…
• Поражена потерей невозвратной…
Авдотья Панаева (1820-1893)
К. Горбунов. Портрет А.Я. Панаевой
Авдо́тья (Евдоки́я) Я́ковлевна Бря́нская (в первом браке Пана́ева, во втором браке Головачёва) родилась в семье артиста Александринского театра Якова Брянского. Она окончила Петербургское театральное училище, но её театральная карьера не состоялась. В 1837 г. она вышла замуж за Ивана Ивановича Панаева, в то время начинающего писателя, и сразу же вошла в круг его литературных друзей. В её доме бывали В. Белинский, А. Герцен, И. Тургенев, Ф. Достоевский, Л. Толстой, И. Гончаров, Н. Добролюбов, Н. Чернышевский, М. Салтыков-Щедрин, А. Островский, Д. Григорович, А. Писемский, В. Слепцов, Ф. Решетников. «Трудно назвать большого писателя 1840-х, 1850-х или 1860-х годов, с которым она не была бы знакома. Многие были дружески расположены к ней» (К.И. Чуковский).
Она писала романы, повести, рассказы, очерки. Некоторые из них были созданы совместно с Н. Некрасовым.
В конце жизни она написала «Воспоминания», которые являются ценным источником сведений о кружке Белинского и о литераторах, группировавшихся вокруг журнала «Современник», хотя некоторые мемуарные портреты довольно субъективны и пристрастны.
В 1846-1863 гг. А. Панаева была гражданской женой Николая Алексеевича Некрасова. Их взаимоотношениями навеян «панаевский цикл» стихотворений. Русский литературный критик Д.П. Святополк-Мирский назвал этот цикл «неподслащённым, несентиментальным, пронзительным, страстным и трагическим рассказом о любви, которая приносит любящим больше страдания, чем радости». В нем запечатлены многие эпизоды, «случаи» из их жизни, ссоры и примирения, жажда понимания и счастья.
В тот период, когда Некрасов и Панаева встретились, она считалась одной из самых красивых женщин Петербурга. А. Фет так писал о ней: «Это была небольшого роста, не только безукоризненно красивая, но и привлекательная брюнетка. Ее любезность была не без оттенка кокетства; ее темное платье отделялось от головы дорогими кружевами или гипюрами, в ушах у нее были крупные бриллианты, а бархатистый голос звучал капризом избалованного мальчика. Она говорила, что дамское общество ее утомляет и что у нее в гостях одни мужчины».
Увидев Панаеву, Некрасов влюбился и день встречи с ней называл самым счастливым, от которого начинается отсчет настоящей жизни. Панаева была замужем, и поэт долго боролся с охватившим его чувством, но симпатии были обоюдными.
Н. Некрасов
Ты всегда хороша несравненно,
Но когда я уныл и угрюм,
Оживляется так вдохновенно
Твой веселый, насмешливый ум;
Ты хохочешь так бойко и мило,
Так врагов моих глупых бранишь,
То, понурив головку уныло,
Так лукаво меня ты смешишь;
Так добра ты, скупая на ласки,
Поцелуй твой так полон огня,
И твои ненаглядные глазки
Так голубят и гладят меня, –
Что с тобой настоящее горе
Я разумно и кротко сношу
И вперед – в это темное море –
Без обычного страха гляжу…
1847
Это самое оптимистичное стихотворение всего цикла. Литературные критики даже сомневались в его принадлежности к «панаевскому циклу», хотя именно такой – остроумной, насмешливой, кокетливой, женственной и обаятельной – была в те годы Панаева.
Но их отношения не всегда были ровными, порой они развивались драматично и вызывали у поэта упадок духа и потерю веры в любимую.
Н. Некрасов
Поражена потерей невозвратной,
Душа моя уныла и слаба:
Ни гордости, ни веры благодатной –
Постыдное бессилие раба!
Ей всё равно – холодный сумрак гроба,
Позор ли, слава, ненависть, любовь, –
Погасла и спасительная злоба,
Что долго так разогревала кровь.
Я жду… но ночь не близится к рассвету,
И мертвый мрак кругом… и та,
Которая воззвать могла бы к свету, –
Как будто смерть сковала ей уста!
Лицо без мысли, полное смятенья,
Сухие, напряженные глаза –
И, кажется, зарею обновленья
В них никогда не заблестит слеза.
1848
Н. Некрасов
Я не люблю иронии твоей.
Оставь ее отжившим и нежившим,
А нам с тобой, так горячо любившим,
Еще остаток чувства сохранившим, –
Нам рано предаваться ей!
Пока еще застенчиво и нежно
Свидание продлить желаешь ты,
Пока еще кипят во мне мятежно
Ревнивые тревоги и мечты –
Не торопи развязки неизбежной!
И без того она недалека:
Кипим сильней, последней жаждой полны,
Но в сердце тайный холод и тоска…
Так осенью бурливее река,
Но холодней бушующие волны…
1850
Иногда ссоры счастливо разрешались…
Н. Некрасов «Так это шутка? Милая моя…» (отрывок)
Так это шутка? Милая моя,
Как боязлив, как недогадлив я!
Я плакал над твоим рассчитано суровым,
Коротким и сухим письмом;
Ни лаской дружеской, ни откровенным словом
Ты сердца не порадовала в нем.
Я спрашивал: не демон ли раздора
Твоей рукой насмешливо водил?
Я говорил: «Когда б нас разлучила ссора –
Но так тяжел, так горек, так уныл,
Так нежен был последний час разлуки…
Еще твой друг забыть его не мог,
И вновь ему ты посылаешь муки
Сомнения, догадок и тревог, –
Скажи, зачем?.. Не ложью ли пустою,
Рассеянной досужей клеветою
Возмущена душа твоя была?
И, мучима томительным недугом,
Ты над своим отсутствующим другом
Без оправданья суд произнесла?
Или то был один каприз случайный,
Иль давний гнев?..» Неразрешимой тайной
Я мучился: я плакал и страдал,
В догадках ум испуганный блуждал,
Я жалок был в отчаянье суровом…
Всему конец! Своим единым словом
Душе моей ты возвратила вновь
И прежний мир, и прежнюю любовь;
И сердце шлет тебе благословенья,
Как вестнице нежданного спасенья…
1850
Н. Некрасов
Мы с тобой бестолковые люди:
Что минута, то вспышка готова!
Облегченье взволнованной груди,
Неразумное, резкое слово.
Говори же, когда ты сердита,
Всё, что душу волнует и мучит!
Будем, друг мой, сердиться открыто:
Легче мир – и скорее наскучит.
Если проза в любви неизбежна,
10 Так возьмем и с нее долю счастья:
После ссоры так полно, так нежно
Возвращенье любви и участья…
1851
В 1855 г. произошло одно из расставаний, которых будет в их жизни немало. Но была ещё надежда на улучшение ситуации.
Н. Некрасов
Тяжёлый год – сломил меня недуг.
Беда застигла, – счастье изменило, –
И не щадит меня ни враг, ни друг,
И даже ты не пощадила!
Истерзана, озлоблена борьбой,
С своими кровными врагами,
Страдалица! стоишь ты предо мной
Прекрасным призраком с безумными глазами!
Упали волосы до плеч,
Уста горят, румянцем рдеют щеки,
И необузданная речь
Сливается в ужасные упреки,
Жестокие, неправые… Постой!
Не я обрек твои младые годы
На жизнь без счастья и свободы,
Я друг, я не губитель твой!
Но ты не слушаешь ………..
…………………….
1855
Н. Некрасов
Давно – отвергнутый тобою,
Я шел по этим берегам
И, полон думой роковою,
Мгновенно кинулся к волнам.
Они приветливо яснели.
На край обрыва я ступил –
Вдруг волны грозно потемнели,
И страх меня остановил!
Поздней – любви и счастья полны,
Ходили часто мы сюда,
И ты благословляла волны,
Меня отвергшие тогда.
Теперь – один, забыт тобою,
Чрез много роковых годов,
Брожу с убитою душою
Опять у этих берегов.
И та же мысль приходит снова –
И на обрыве я стою,
Но волны не грозят сурово,
А манят в глубину свою…
1855
Заболевшего Некрасова Панаева сопровождала в Вене, Риме, Париже, где он консультировался с известными врачами. А в 1856 г. – снова прощальные стихи.
Н. Некрасов «Прощание»
Мы разошлись на полпути,
Мы разлучились до разлуки
И думали: не будет муки
В последнем роковом «прости».
Но даже плакать нету силы.
Пиши – прошу я одного…
Мне эти письма будут милы
И святы, как цветы с могилы –
С могилы сердца моего!
1856
Нередко Некрасов вымещал на ней свою хандру, не заботился о своем слабом здоровье и много времени проводил в картежной игре, хотя умом понимал и душой чувствовал, до какого состояния довели их сложные отношения его самую близкую женщину. В стихах он каялся перед ней:
Прости! Не помни дней паденья,
Тоски, унынья, озлобленья, –
Не помни бурь, не помни слез,
Не помни ревности угроз!
Но дни, когда любви светило
Над нами ласково всходило
И бодро мы свершали путь, –
Благослови и не забудь!
1856
К стихотворениям, посвящённым А. Панаевой, относятся и «Три элегии» Н. Некрасова, которые он посвятил поэту А. Плещееву, который сотрудничал ранее в «Современнике» и помогал Некрасову в издательских делах. Отдельные элегии, составляющие целое этого произведения, положены на музыку композиторами С. Танеевым, Ц. Кюи и др.
Н. Некрасов. Три элегии
(А. Н. Плещееву)
1
Ах! что изгнанье, заточенье!
Захочет – выручит судьба!
Что враг! – возможно примиренье,
Возможна равная борьба;
Как гнев его ни беспределен,
Он промахнется в добрый час…
Но той руки удар смертелен,
Которая ласкала нас!..
Один, один!.. А ту, кем полны
Мои ревнивые мечты,
Умчали роковые волны
Пустой и милой суеты.
В ней сердце жаждет жизни новой,
Не сносит горестей оно
И доли трудной и суровой
Со мной не делит уж давно…
И тайна всё: печаль и муку
Она сокрыла глубоко?
Или решилась на разлуку
Благоразумно и легко?
Кто скажет мне?.. Молчу, скрываю
Мою ревнивую печаль,
И столько счастья ей желаю
Чтоб было прошлого не жаль!
Что ж, если сбудется желанье?..
О, нет! живет в душе моей
Неотразимое сознанье,
Что без меня нет счастья ей!
Всё, чем мы в жизни дорожили,
Что было лучшего у нас, –
Мы на один алтарь сложили,
И этот пламень не угас!
У берегов чужого моря,
Вблизи, вдали он ей блеснет
В минуту сиротства и горя,
И – верю я – она придет!
Придет… и, как всегда, стыдлива,
Нетерпелива и горда,
Потупит очи молчаливо.
Тогда… Что я скажу тогда?..
Безумец! для чего тревожишь
Ты сердце бедное свое?
Простить не можешь ты ее –
И не любить ее не можешь!..
2
Бьется сердце беспокойное,
Отуманились глаза.
Дуновенье страсти знойное
Налетело, как гроза.
Вспоминаю очи ясные
Дальней странницы моей,
Повторяю стансы страстные,
Что сложил когда-то ей.
Я зову ее, желанную:
Улетим с тобою вновь
В ту страну обетованную,
Где венчала нас любовь!
Розы там цветут душистые,
Там лазурней небеса,
Соловьи там голосистее,
Густолиственней леса…
3
Разбиты все привязанности, разум
Давно вступил в суровые права,
Гляжу на жизнь неверующим глазом…
Всё кончено! Седеет голова.
Вопрос решен: трудись, пока годишься,
И смерти жди! Она недалека…
Зачем же ты, о сердце! не миришься
С своей судьбой?.. О чем твоя тоска?..
Непрочно всё, что нами здесь любимо,
Что день – сдаем могиле мертвеца,
Зачем же ты в душе неистребима,
Мечта любви, не знающей конца?..
Усни… умри!..
1874
Источник