Формирование научных дисциплин гуманитарного цикла

Дисцилинарная структура научного знания складывалась исто­рически и в значительной мере соответствовала состоянию общества и культуры в различные периоды их бытия. Сложность социальной структуры общества, относительная самостоятельность его сфер по­лучили свое отражение в формировании дисциплинарной структуры научного знания. Исторически первой возникла история, выросшая из летописей, преданий, исторических документов. Она носила нар­ративный характер, т. е. была описательной и не претендовала на вы­явление логики исторического процесса. В дальнейшем история как наука претерпевала изменения, обусловленные социокультурными доминантами: провиденциалистская интерпретация исторических со­бытий в эпоху Средневековья, рационалистически-морализаторская оценка исторических событий в эпоху Просвещения, телеологиче­ские попытки выявления смысла истории и т. п. Позже, в условиях капитализма, возникает экономическая теория, анализирующая хозяй­ственную жизнь общества. В соответствии с идеалами протестантской религии выдвигается на первый план экономика бережливости, рас­четливости, рациональности.

В XIX веке в рамках первой волны позитивизма возникает социоло­гия как самостоятельная наука об обществе. Основателем социологии как науки является О. Конт (1798-1857). Его социология строилась по образу естественных наук. Он выдвигал требование объективности социальных исследований, выявление закономерностей общественно­го развития. Конт разделил социологию на две части: первая изучает социальную статику, т. е. условия существования и законы функцио­нирования социальных систем; вторая – социальную динамику, т. е. законы развития и изменения общества. Социальная статика – это анатомия общества, сравнимая со строением человеческого орга­низма. Конт выделяет в обществе такие важнейшие институты, как семья, религия, государство. Он сформулировал закон трех стадий общественного развития, соответствующих трем ступеням духовно­го развития человечества: теологическая (она охватывает древность и раннее средневековье, заканчиваясь в XIII веке), метафизическая (XIV-XVIII века) и позитивная, которая начинается в XIX веке.

Герберт Спенсер (1820- 1903) – основатель органической школы в со­циологии – рассматривал общество как объединение индивидов, раз­личия в развитии которых создают первичные условия его эволюции. В частности, отставание в развитии первобытных племен Спенсер объяснял низким уровнем развития способностей людей. Исследуя законы эволюции в неорганической, органической и надорганиче- ской сферах природы, Спенсер особое внимание уделяет последней. Он изучал влияние климата, природных условий на социальные про­цессы, что получило дальнейшее развитие в географических школах в социологии. Показательно, что в XX веке поиск единых принципов организации генетической информации, кодов языка и социокода приводит к выводу о единстве всех уровней организации мироздания, т. е. неживой и живой природы и человека. Р. Якобсон, ссылаясь на сравнительные исследования кодовых систем, составляющих массив биологической информации, и языков человека отмечает, что биологи и лингвисты относят иерархическую структуру языковых и генетиче­ских сообщений к фундаментьальным научным принципам.

В трудах Э. Дюркгейма, В. Виндельбанда (1848-1915), Риккерта (1863-1936) намечается отход от отождествления общества и природы, поиск его специфики, которую они связывали с теорией ценностей. Так, Э. Дюркгейм видел в ценностях важнейший конституирующий фактор общественной организации, которую он рассматривает с пози­ций структурного функционализма. Общество есть автономная сфера бытия и развивается по своим собственным законам, так что факторы несоциального характера не способны оказать на общественную жизнь серьезного влияния. Дюркгейм рассматривает структуру общества как совокупность социальных фактов, которые взаимодействуют и порож­дают друг друга. Причина социальных фактов кроется не в сознании, а в предшествующих социальных фактах. Социальная структура рас­падается на две группы фактов: во-первых, она включает в себя мате­

риальные и духовные ценности, во-вторых, социальные коллективы. Анализируя последние, Дюркгейм выделяет такие коллективы, как се­мья, профессиональная группа и т. п., а также возникающие на основе разделения труда социальные институты, выражающие общественное единство (мораль, религия). Причинность в социальном процессе – результат взаимодействия названных элементов социальной среды, рождающего то или иное социальное явление. Дюркгейм отмечает наличие социальной эволюции, которую он связывает с разделением труда. Развитое разделение труда, специализация и кооперация – при­знаки высокоорганизованного общества, отличающегося от архаи­ческих обществ, где разделение труда отсутствует. Разделение труда обусловливает различия между индивидами и является предпосылкой формирования личности. Оно придает социальным связям органиче­ский характер, объединяя людей системой взаимозависимостей, на основе которых формируется коллективное сознание. Дюркгейм отме­чал тесную связь личности и общества, деградация которого неминуе­мо влечет за собой деградацию личности. Неравенство, происходящее вследствие нарушения эквивалентности обмена благами и услугами, а также неприспособленности личности к ее профессиональной роли, является причиной классовой борьбы в обществе. Необходимо най­ти адекватные средства координации разделения труда, установить устойчивый свод правил, обеспечивающих равенство возможностей. Особое значение в этом процессе Дюркгейм придавал социологии как науке.

Выделение социологии как особой отрасли знания стимулирова­ло возникновение целого ряда научных дисциплин, непосредственно к ней примыкавших. Помимо экономической теории возникают та­кие дисциплины, как археология, этнография, связанные с интересом к многообразным традициям и культурам народов различных конти­нентов. Названный процесс в значительной мере стимулировался ко­лониальным разделом мира и открытием уникальных культур, неиз­вестных ранее.

Как известно, социально-гуманитарное познание исследует обще­ство и человека в качестве двух взаимозависимых важнейших предпо­сылок социума, поскольку без человека нет общества, а без общества нет человека. Однако фактически антропология и социология суще­ствовали как две обособленные друг от друга дисциплины со своей собственной методологией и задачами исследования. Социальное по­знание в XIX-XX веках обращено преимущественно к исследованию социальных структур, форм деятельности и отношений, которые рас­сматриваются в отвлечении от деятельности конкретных индивидов, их реальной жизни, реальных забот, тревог, индивидуального вклада в общественную жизнь. Предмет социального познания дробится на политологию и правоведение, этику и искусствознание и т. п. Мно­гообразие видов деятельности и социальных отношений становится предметом многообразных научных дисциплин. В рамках философии

вызревают культурологические представления, учения о государстпе и праве, психология, которые по мере накопления знаний в этих об­ластях обретали статус самостоятельных научных дисциплин. Что же касается гуманитарного познания, то оно обращено к человеку, его пси хике, механизмам речи и деятельности, реакций на внешние влияния и т. п. Иными словами, психология абстрагируется от общественных влияний и рассматривает человека как такового со всеми особенно­стями его индивидуальности. Обособление дисциплин внутри общего исследовательского направления в значительной мере определялось общетеоретическими и философскими установками, согласно кото­рым обществознание должно было уподобляться естествознанию. Од­нако социальное познание столкнулось с формами кассового поведены и и массового сознания, что привело к необходимости методологическою синтеза социологии и психологии. Появляется такая дисциплина, как социальная психология. Социально-гуманитарное познание призвано выявить механизмы, которые позволяют устанавливать связь между индивидуально-личностными формами поведения и массовыми, определять механизмы, объясняющие связь и взаимопревращение им дивидуального, уникального и типического между индивидуальным, типическим и массовым. Активное участие в поисках интеграции pa:i розненных дисциплин социально-гуманитарного познания приними ет философия.

Источник

В истории познания сложились две крайние позиции по вопросу о соотношении эмпирического и теоретического уровней научного познания: эмпиризм и рационализм. Сторонники эмпиризма сводят научное знание как целое к эмпирическому его уровню, принижая или вовсе отвергая теоретическое познание. Эмпиризм абсолютизирует роль фактов и недооценивает роль мышления, абстракций, принципов в их обобщении, что делает невозможным выявление объективных законов. К тому же результату приходят и тогда, когда признают недостаточность “голых фактов” и необходимость их теоретического осмысления, но не умеют “оперировать понятиями” и принципами или делают это некритически и неосознанно.

Эмпиризм (от греч. empeiria – опыт) отрицает активную роль и относительную самостоятельность мышления. Единственным источником познания считается опыт, чувственное познание (живое созерцание), вследствие чего эмпиризм всегда был связан с сенсуализмом (от лат. sensus – чувство), но это не тождественные понятия. При этом содержание знания сводится к описанию этого опыта, а рациональная, мыслительная – сводится к разного рода комбинациям того материала, который дается в опыте и толкуется как ничего не прибавляющая к содержанию знания.

Однако для объяснения реального процесса познания эмпиризм вынужден выходить за пределы чувственного опыта и описания “чистых фактов” и обратиться к аппарату логики и математики (прежде всего к индуктивному обобщению) для описания опытных данных в качестве средств построения теоретического знания. Ограниченность эмпиризма состоит в преувеличении роли чувственного познания, опыта и в недооценке роли научных абстракций и теорий в познании, в отрицании активной роли и относительной самостоятельности мышления.

Говоря о схоластическом теоретизировании (рационализме), необходимо отметить, что понятие “схоластика” чаще всего употребляется в двух смыслах: прямом – как определенный тип (форма) религиозной философии, в особенности характерный для средних веков, и в переносном – как бесплодное умствование, формальное знание, оторванное от реальной жизни, практики (о чем далее и идет речь).

В свое время Гегель справедливо называл схоластику “варварской философией рассудка”, лишенной всякого объективного содержания, которая “вертится лишь в бесконечных сочетаниях категорий” (а точнее – слов, терминов). При этом “презренная действительность” остается рядом и ею совсем не интересуются, что не позволяет понять ее существенные характеристики и формообразования. Однако, как верно заметил великий математик Г. Вейль, ученый обязан пробиваться сквозь туман абстрактных слов и “достигать незыблемого скального основания реальности”.

Схоластика – отвлеченно-догматический способ мышления, опирающийся не на реалии жизни, а на авторитет канонизированных текстов и на формально-логическую правильность односторонних, чисто словесных рассуждений. Она несовместима с творчеством, с критическим духом подлинно научного исследования, поскольку навязывает мышлению уже готовый результат, подгоняя доводы под желаемые выводы.

Таким образом, схоластика представляет собой такой способ мышления, для которого характерны несвобода и авторитарность мысли, ее отрыв от реальной действительности, обоснование официальной ортодоксальной доктрины и подчинение ей, абсолютизация формально-логических способов аргументации, субъективизм и произвольность в оперировании понятиями и терминами (зачастую переходящие в “словесную эквилибристику”), работа в рамках компилятивного, комментаторского исследования текстов, многосложность и полисемантичность дефиниций и вместе с тем – стремление к четкой рационализации знания, формально-логической стройности понятий.

Отрыв от опыта, от экспериментально установленных фактов, замкнутость мышления только на самого себя – недопустимое явление для научного познания. Как подчеркивал А. Эйнштейн, “чисто логическое мышление само по себе не может дать никаких знаний о мире фактов; все познание реального мира исходит из опыта и завершается им. Полученные чисто логическим путем положения ничего не говорят о действительности”. Великий физик считал, что даже самая блестящая логическая математическая теория не дает сама по себе никакой гарантии истины и может не иметь никакого смысла, если она не проверена наиболее точными наблюдениями, возможными в науках о природе.

Проявления схоластического мышления чаще встречаются в социально-гуманитарном познании, чем в естественнонаучном, особенно в условиях тоталитарных политических режимов – это цитатничество, начетничество и компилятивность, которые становятся основными “методами” исследования; несвобода и авторитарность мысли, ее подчинение официальной идеологической доктрине, субъективизм и произвольность в оперировании понятиями и терминами (“словесная эквилибристика”), комментаторство и экзегетичность (произвольное толкование текстов). Это пресловутая “игра в дефиниции”, манипулирование “голыми” (зачастую “заумными”) терминами, тяга к классификаторству и системосозиданию, доказывание давно доказанного, псевдоноваторство с забвением азбучных истин, движение мысли от умозрительно сконструированных схем и формул к реальным процессам (но не наоборот), бесплодные перетасовки понятий и бесконечное “плетение словес” и т.д.

Вопросы для самоконтроля:

1. Назовите формы вненаучного знания

2. Содержание понятия «схоластика», «словесная эквилибристика»

3. Соотношение понятий эмпиризм и рационализм.

Литература

1. Основы философии науки. Учебное пособие для аспирантов. Кохановский В.П., Лешкевич Т.Г.,

2. Матяш Т.П., Фатхи Т.Б. Издание 5-е – Ростов-на Дону, изд-во «Феникс», 2007 г.

3. Введение в историю и философию науки. Учебное пособие для вузов. Лебедев С.А., Ильин В.В., Лазарев Ф.В., Лесков А.В. Издание 2-е, испр. и доп. – М., Академический Проект, 2007г.

4. Наука в культуре. Лекторский В.А. Москва, 1998 г.

5. Философский словарь. Степин В.С. Наука, Москва, 2001 г.

Источник